На протяжении многих прежних веков у немалого числа народов человечества письменность произвела длительную стезю от рукописного папируса к печатному продукту. Технологии печатания у адыгов также предварялись чрезвычайно насыщенной деятельностью активистов и общественных лидеров по образованию национального языкового инструментария. Известный деятель эпохи адыгского просвещения (первая половина XIX в.) ученый и прозаик С.Хан-Гирей с горечью подчеркивал, что поскольку его родной этнос лишен книг, он не имеет «лучшего приобретения человеческого разума – письмен». Однако объективный аналитик в свое время оставался оптимистом, он продолжал верить: «и этот народ в наш век получит, так сказать, изящную жизнь посредством образования» [3: С.261]. И потому цитируемые размышления С.Хан-Гирея оказались направлены реально на опережение, явились прогнозом.
Причем, действительно, адыгам в числе других северокавказских этносов, удалось разработать и ввести в действие алфавит, в некоторой степени включающий соответствующий языковой ресурс. Первая половина XIX в. привнесла ряд попыток разработки и оформления звуко-буквенных систем, произведенных не только адыгскими, но и русскими языковедами (не только Ш.Ногмов, Н.Шеретлук, С.Хан-Гирей, но и И.Грацилевский). Как объясняет задействованность подобной группы современный ученый З.Ю.Хуако [4], первый из названных активистов произвел перевод Катехезиса арабского на адыгский; второй попытался создать алфавит, но (видимо, вследствие авторской неудовлетворенности) своими руками сжег его; третьему удавалось самостоятельно фиксировать в письменном виде собираемый среди соплеменников этно- материал; а четвертый, имея в подчиненном ему Кавказском полуэскадроне на службе воинов-черкесов, благородно предоставил разработанный им самим алфавит для их переписки.
Данную тенденцию обогащения национальных культур новосозданными алфавитами можно считать общекавказской, поскольку она имела место и в других региональных образованиях. К примеру, во второй половине XIX в. в Ингушетии аналогично приобрела развитие арабоязычная письменность, применявшаяся преимущественно церковными деятелями для фиксации некоторых событийных фактов. Также в первой половине ХХ в. (1919 г.) в турецком Стамбуле появляется ранее неизвестный адыгский алфавит, базирующийся на латинице и кириллице, однако он остался невостребованным. Законы новообразованной республики Турция потребовали от адыгов отказа от пользования буквами родного алфавита (1923).
Аналогично и в Адыгее, но уже в первой половине XIX в. начал действовать алфавит на арабской графике. Он был составлен адыгским исследователем (Ахмед Бекух) и имел место до 1927 г., до момента появления письменности на латинице (разработанной профессором Н.Ф.Яковлевым, доц. Д.А.Ашхамафом), действовавшей до 1938 г. Как отмечает З.Ю.Хуако, вторая из названных азбука выступила наиболее «простой и совершенной». Тем не менее, языковеды не перестают констатировать проблематичность разработок. Вновь и вновь они повторяют, что с позиций насыщенности, содержательности фонемного и лексического ресурсов адыгские языки в числе других западнокавказских соседних групп обладает признанной мировой позицией. При этом используемые в вышеупомянутых алфавитах иероглифические базы не имеют в своем распоряжении требуемого задела знаковых единиц для отображения адыгского фонемного строя.
В частности, традиционная латиница, принятая за основу адыгской письменности в 1927 – 1938 гг., состоит из двадцати шести букв. Однако практически каждая из ее литер, обязательно известная любому современному индивиду, сопровождается как минимум одной или несколькими созвучными буквами. Поскольку практически любой возможный латинский компонент при произношении на адыгском располагает близкими, но отличными от него вариациями. Обозначаются они нередко знаками, схожими по написанию, но отличающимися краткими чертами, крючками либо направленностью в написании. Так, рядом с «с» имеется обогащенная чертой буква «ϛ» (в комп. WORD-резерве символов литера находится в группе «греческие символы и комптский» – ГС). И далее еще неоднократно сопровождают традиционную литеру 1-2 видоизмененных повтора (либо обогащенных чертой, крюком-хвостом, либо перевернутых с ног на голову, справа налево): рядом с «е» – «ǝ» (по WORDу «расширенная латиница» – РЛ), «f» – «ƚ» (РЛ), «g» – «ǥ» (РЛ), «h» – «ħ» (РЛ) и «ĥ» (РЛ), «k» – «ǩ» (РЛ) и «ķ» (РЛ), «L» – «Ļ» (РЛ), «p» – «ϼ» (ГС), «s» – «ŝ» (РЛ), «t» – «ȶ» (РЛ), «x» (РЛ) – «x», «z» – «ȥ» (РЛ), «J» – «ƪ» (РЛ), «d» – «đ» (РЛ) и «ḑ» (РЛ). Для усиления потенциальных возможностей разнообразной адыгской фонемы появлялись здесь и совсем неизвестные для традиционного латинского алфавита знаки. Это: «ʖ» (в WORD-категории «фонетические значки» – ФЗ), «ȝ» (РЛ), пара «г» и «ѓ» из кириллицы. Некоторые использовавшиеся в традиционном латинском алфавите знаки оставались самостоятельными. Это: «a», «b», «d», «i», «y», «m», «n», «o», «q», «r», «u», «v», «w». И тем самым литер в адыгском варианте латиницы оказывается отнюдь не двадцать шесть (имеющихся в традиционном латинском алфавите), а пятьдесят (в т.ч. которые приведены выше), то есть фактически в два раза больше.
Следующим (третьим) периодом распространенной в исследовательской среде периодизации явилось принятие иероглифического комплекта на базе славяно-русской графики. Стержневым достоинством последней версии адыгского алфавита выступило, как признавали отечественные ученые, то, что появлялась очевидная возможность целиком применять оборудование имевшихся к тому моменту единственно русскоязычных издательств в ходе публикации адыгоязычных текстов. А это, в свою очередь, еще более усугубляло тенденцию русификации адыгов и их (порой излишнюю) адаптацию к иноязычной среде. Что нередко бывало явным ущербом родному языку. И только в 1960 г. возмущенные представители национальных меньшинств в стране осмелились подать голос, выходя к власти с просьбой (скорее, мольбой) о возможном беспрепятственном выковывании национального компонента в культурно-просветительской среде. В итоге народу было помиловано советским правительством разрешение применять кириллицу для написания адыгского слога.
В целом, выстраиваемый режим советского времени стремился к взращиванию убежденного члена общества и основанию на нем твердой идеологической конструкции. Применительно, в частности, к адыгам ощутимым инструментом данной тактики смело можно обозначить именно формирование, внедрение и культивирование языка и несущего его иероглифа. Подобная технология выступила непосредственным орудием формирования общенародной мысли в рамках привития общенародной соцреалистической идеи. Таким образом, стадия появления и развития адыгского письма, базирующаяся на постоянном преобразовании алфавитного ресурса, включала целую череду хроникальных фактов, а значит, сам алфавит, появившийся вследствие них, можно смело считать цивилизационным историческим событием. Посредством печатного слога оказалось доступным появление, усиление и расширение интеллектуальной среды, а также применение в ней ЗУН- методики для привития знаний, умений, навыков индивиду в рамках социума.
Уже не первое столетие адыги расселены по целому ряду государств, что вынуждает каждого из их представителей применять неизвестный кому-либо из соплеменников алфавит. Однако держащие их в числе собственных граждан страны (и Турция, и СССР, и другие) преимущественно стремились (и стремятся сегодня) расширить и усугубить адаптационный климат. Твердые границы, воспрещения и наказания не позволяли адыгским представителям на иностранных территориях обладать данной алфавитной версией. Адыгоязычный ресурс на основе кириллицы с трудом распространялся в диаспоре, нехотя покорял адыгские аулы в других странах, отнюдь не содействовал популяризации художественных, научных и учебно-методических источников, публикуемых за океаном (в горах Кавказа – на землях предков). Как верно объясняет стремление коренного государства к адаптационному «покорению» поселенцев применительно к России наш коллега по филологическому цеху М.Кумахов, это «было связано с пресловутой концепцией слияния народов и деления языков на великие и невеликие» [2: С. 361]. И в унисон проблеме романтически насыщенная строка, воспевающая и откровенно культивирующая язык из размышлений отечественного языковеда Ю.Тхаркахо: «из одного цветка невозможно составить букет. Адыгский языковой цветок может только украсить мировой букет языков, поэтому этот цветок не должен увянуть» [3: С.261].
Использованная литература:
1. Бочкарева А.С., Емтыль З.Я., Хотина Ю.В. Создание национальной письменно¬сти как фактор советизации Север¬ного Кавказа (к истории адыгской интеллигенции) // Научный журнал КубГАУ. – 2015. – №111 (07). – С. 1-10.
2. Кумахов М. О проблемах адыгской письменности // Нартский эпос и кавказское языкознание: Мат-лы VI Международного майкопского коллоквиума Европейского Общества кавказологов. – Майкоп: Адыгейское респ. кн. изд-во, 1994. – 377 с. – С. 360-363.
3. Тхаркахо Ю.А. Современные адыгские алфавиты // Нартский эпос и кавказское языкознание: Мат-лы VI Международного майкопского коллоквиума Европейского Общества кавказологов. – Майкоп: Адыгейское респ. кн. изд-во, 1994. – 377 с. – С. 261-264.
4. Хуако З.Ю. От письменности – к книжной культуре: Монография. – Майкоп: Адыг. респ. кн. изд-во, 2008. – 248 с.Опубл.: Хуако Ф.Н. Исторические тяготы, ... // Мат-лы IV Международного конгресса кавказоведов (1-3 декабря, 2016). – Тбилиси, 2016. –280 с. – С. 257-260